Симфония до мажор. Парижское веселье

 О балете Симфония до мажор .

 Дворцовая симфония «Хрустальный дворец», один из самых известных балетов XX века, был поставлен в июле 1947 года в Париже, в театре Гранд-опера, а в марте 1948 года был по¬казан в Нью-Йорке труппой Баланчина, получив название «Симфония до мажор», и под этим названием он идет во многих театрах мира.

 История создания этого баланчинского шедевра замечательна и почти неправдоподобна. В 1947 году балетная труппа Гранд-опера оказалась без балетмейстера и своего лидера Сержа Лифаря: по обвинению в коллаборационизме (сотрудничестве с немцами оккупантами), он был изгнан из театра и из Парижа, Лифарь протестовал, ссылался на объективные обстоятельства, в конце концов был оправдан и через два года вернулся на прежнее место. Но пока что оно пустовало, а главное – возникла репертуарная пустота. Ее надо было заполнить, и в Париж был приглашен из Нью-Йорка Джордж Баланчин для того, чтобы перенести на сцену Гранд-опера три балета нью-йоркского репертуара («Серенаду», «Аполлон Мусагет», «Поцелуй феи»). Выполняя принятые обязательства, Баланчин настолько проникся художественным обаянием парижских артистов, что решил принести им в дар незапланированный балет – им и стал «Хрустальный дворец». Метафорическое название было выбрано не случайно: это образ парижской школы классического танца. И более того, «Хрустальный дворец» – хореографический портрет балетной труппы театра Гранд-Опера: его иерархическая структура (которую в своем театре Баланчин упразднил) сохранена и закреплена в структуре каждой части. В центре – этуаль и первый танцовщик, чуть отступив – две солистки, а ближе к заднику – кордебалет, все это незыблемые пространственные и профессиональные законы парижской академической труппы. Баланчин и не думает их нарушать, он ими любуется, он выявляет их художественную мудрость.

 На сочинение и репетиции «Хрустального дворца» ушло две недели – всего две недели, необходимо это особо подчеркнуть: даже для Баланчина, всю жизнь работавшего уверенно и быстро, тот двухнедельный срок кажется необъяснимым. Объяснение, впрочем, не трудно найти, оно в самом характере балета. В нем как бы зафиксировано, переведено в текст то великое воодушевление, которое овладело обычно столь сдержанным Баланчиным и которое передалось – передается еще и сейчас – всей труппе. «Хрустальный дворец» – парад вдохновения, полет вдохновения или, если угодно, вдохновение, преобразованное в парад и в полет, принявшее зримые балетные формы.

 Первая («Юношеская») симфония написана в 1855 году семнадцатилетним Жоржем Бизе, будущим автором оперы «Кармен», в год окончания Консерватории в качестве дипломной работы. Получив золотую медаль и право на поездку в Италию, Визе симфоний больше не писал, а партитура его юношеского сочинения пылилась в библиотеке Консерватории вплоть до 1933 года, после чего она была впервые исполнена публично, впрочем, без большого успеха. Об этом Баланчину рассказал Стравинский. Баланчин прочитал партитуру, инсценировал ее, и лишь после этого музыкальный мир оценил симфонического Бизе так же, как он оценил Бизе оперного.

 Сюжет бессюжетной «Симфонии до мажор» – коллективный триумф и коллективное торжество, ликующая победа того, что объединяет артистов (а может быть – и вообще людей), над тем, что их разъединяет, общей коды над каждой из четырех отдельных частей, общего ритма над индивидуальным ритмом каждой из четырех ведущих пар, общего плана над иерархически расчлененной мизансценой. Проще сказать: Баланчин славит и в сложном композиционном построении точно фиксирует тот сказочный, счастливый, неповторимый миг, когда столь непохожие друг на друга, так яростно конкурирующие этуали, звезды, премьеры, премьерши забывают о вчерашних обидах, о вечной вражде и открывают в себе давно утраченный, ушедший вместе с юностью вкус общения, вкус радостного восхищения друг другом – почти как в печальной песенке Булата Окуджавы. Потом все вернется на круги своя, но здесь нет времени думать о «потом», стремительностью танец запрещает думать о «потом», как и не дает повода подумать о том, что было: финал балета погружает в «сейчас», волшебным образом устраняя дистанцию между этуалями, психологическую, а также техническую пропасть между солистами и кордебалетом. Еще и потому балет называется «Хрустальным дворцом» – дворцом чудес, и «Симфонией» – празднеством согласия, совместимости и единства. Празднеством полифонии, говоря, музыкальным языком.